о Григории Померанце в Живых Журналах, на форумах и в СМИ

Как определить его профессию? Философ? Не вполне? Богослов? Не очень? Религиозный писатель? Да и не писатель... глубоко верующий рассуждатель о смысле жизни.
Родился он в 1918 году, прошел войну, именно там, рядом со смертью, пережил встречу с вечностью, и больше ни о чем думать, ни о чем говорить, ни о чем писать не хотел, да и не мог. Только о главном... Царствие Небесное человеку, который спокойно, тихо и светло прошел тот путь, какой считал единственно правильным.
Александр Архангельский, литератор, телеведущий

***

Человек Пути, Григорий Соломонович, оставил поверхность (бытия) с её рел. и не рел. культами (в т.ч. атеизмом), политическими режимами, отчуждённым от духовного опыта человечества интеллектом с его инструментальной наукой, опирающейся на логические модели и опыт, постигаемый в пределах концепции («ленинской модели») отражения ( где реальность = всё, что м.б. отображено органами чувств, в т.ч. оснащёнными инструментарием, созданным тем же интеллектом)...
Понятны основания, по которым Г. С. Померанц отвергается всякого рода «рабами божьими». Имею в виду адептов рел. культов с богами своих преданий, веками одержимо (тщетно) разделяющих Единое и, потому, в распрях разделяющихся сами в себе... Сказанное в полной мере относится к коммунистическому культу (и его противоположности-тождеству нацизму), гнёт которого вынес Григорий Соломонович и не сломался. При этом, внёс достойный вклад в гражданский импульс, надломивший хребет постсталинскому монстру- брежневизму- андроповизму и проч. производным сталинизма в глубинных прошивках коллективного бессознательного «новой общности», выведение которой декларировал падший в прошлом веке режим...
Григорий Соломонович с нами, ибо таким как он уготованы небеса и память в сознании человечества, по крайней мере той его плеяды, которая открыта постижению бытия за пределами границ религиозных культов и опирающегося на физиологию интеллекта при явном упадке культов и впечатляющих достижениях интеллекта в рамках научного мировоззрения и парадигмы...
Общение с Григорием Соломоновичем продолжается...
В. Белов, из комментариев к статье

***

Глубокий философ и блистательный лектор, тонкий знаток искусства и опытный религиовед, яркий литературный критик и вдумчивый толкователь истории. Все это – в одном человеке, не имеющем ученых степеней и званий. Его зовут Григорий Померанц.
«Это в лагере, – спросил я Григория Соломоновича, – вы пришли к убеждению, что лучше три года сидеть, чем всю жизнь дрожать?» – «Нет, я пришел к этому значительно раньше – в пору студенчества» .
В школьном сочинении на тему «Кем быть» будущий автор философских эссе написал: «Я хочу быть самим собой». Выбрав однажды свободу, он на всю жизнь стал ее узником.
Валерий Выжутович, журналист, писатель, политический обозреватель

***

Это колоссальная утрата, он был одной из глыб 20-го века, на которой стояла вся наша культура, вся наша интеллигенция. Он был в ряду первых мыслителей второй половины 20-го века. Такой человек мог спорить с Александром Солженицыным.
Валентин Гефтер, правозащитник, директор Института прав человека

***

…наконец, набрел на то, что искал… На сайте igrunov.ru в разделе «лекции, интервью, письма» Григория Померанца. Всё тут о нашей повседневности, о политике, о культуре, об интеллигенции. Померанц – колоссальная личность, великий ум – он философ, культуролог, эссеист, публицист, критик. Я восхищался им и раньше, но мне он был известен больше как мыслитель по художественным, философским и религиозным категориям, а здесь он рассуждает о вполне конкретных вещах – о политике, о современной истории нашей страны. Причем если в своих работах о Достоевском он отличается несколько таким свободным стилем, провоцирующим полет мысли, эдак в духе Бердяева, то здесь он точен, конкретен, весьма однозначен.
Егориус, Живой Журнал

***

...Как-то в 68-м году мне в руки попалась сразу большая куча самиздата, я был ужасно счастлив и, конечно, кинулся это все читать. И среди того, что было в этой куче, был текст под названием «Нравственный облик исторической личности» , принадлежавший тогда для меня совершенно незнакомому автору, Григорию Померанцу. Я должен сказать, что эта статья произвела во мне целую революцию... Это не связано с тем, что... она открыла новые представления. Нет, напротив, я узнал то, что чувствовал сам, но как бы не мог сказать. Мне не хватало слов, не хватало культурных оснований для того, чтобы сформулировать те мысли, которые я узнал там как свои. Мне тогда было 20 лет, едва только исполнилось, а это писал мудрый, умный человек, который прожил серьезную жизнь, который сформулировал принципы, которые остались со мной на всю жизнь. Книга Григория Соломоновича Померанца «Неопубликованное» , которую я получил год спустя, просто стала моей хрестоматией, стала самой любимой книгой самиздата за все время, что я читал.
Вячеслав Игрунов, общественный деятель, директор Института гуманитарно-политических исследований

***

После своего мучительного ухода Григорий Соломонович Померанц оставил нам в наследие весьма многое: прежде всего, свой одухотворенный образ, (...) просветленный запечатленным отблеском какой-то уже «иной жизни»; свою негромкую и ненавязчивую манеру нескончаемого и так и неоконченного диалога, (...): «Я не верю в правду одного принципа, я верю в правду диалога!» – диалога кропотливо им выписанного в неакадемном жанре эссе – полифонично «разиствующих» друг с другом на пути к единому Целому. Оставил он нам и свою «интонацию» – интонацию свободного человека, явственно зримую в его умении «жить не по лжи» и среди духовного мира – без дорогих нашему одебелённому сердцу идолов и столь же любезной для нашего ума идололатрии. Достались нам в наследие от Григория Померанца и его «крамольные» думы:
вместо того, чтобы искать Царствия Божия внутри нас, уже «здесь и сейчас» , жив всегда соблазн стяжать Его когда-нибудь потом – в загробной жизни, а в жизни сей, во имя всё тех же «духовных ценностей» , идти «путем Люцифера» , благими намерениями вымащивая и себе, и всем нами блазненным, прямую дороженьку в ад...
KALAKAZO, Живой Журнал

***

От этого тщедушного человека с тихим голосом исходила свобода. Он был равен себе, не больше и не меньше себя, был таким, каким сам себя сложил.
Николай Крыщук, писатель

***

Померанц ушёл, ушёл в более чем солидном возрасте, «в старости доброй, исполненный днями» , как некий славный царь иудейский, хотя и не исполнившись его «богатством», и навряд ли избалованный чрезмерною «славой» как тот же библейский герой. Слава его сокровенна, будучи обращена более вовнутрь, нежели наружу.
Такие личности, их масштаб и «формат» , даже сам обычный факт того, что мы удостоились быть их современниками, наводят на раздумье о собственной жизни, о свободе и всякого рода «страхе иудейстем» – насколько таковой вяжет нашу жизнь, отнимая у неё вольное дыхание полной грудью, содыхание с Духом, оставляя лишь перманентно-терминальные хрипы, «чейн-стоксову» динамику бесконечного от страха и повседневных забот умирания в своей сухой шелухою старой листвы забитой кроличьей норе.
Вероятно, другой наградой за постоянную жизнь во «внимательности трезвения» в духе и свободе была совершенно явственная прозрачная ясность ума в таком более чем преклонном возрасте. Созерцая и слушая имеющиеся в интернете видеоролики, видим, как этот старец спокойно и точно цитирует наизусть стихи или каких-то малоизвестных «широкому читателю» авторов: вроде Рильке, Аквината или Августина, – какую сосредоточенность точечно-изострённо присутствующего духа при этом сохраняет, насколько прямы пути его рассуждения, чуждые спутанности сознания и косноязычия столь многих наших современников, коим рекомый «склероз» или «возраст» – лишь кажущаяся удобной отговорка, чтобы даже не пытаться хотя бы помалу исправлять то, что выправить ещё возможно, пока не стало безнадёжно поздно.
Наверное, каждый человек, не совсем глухой к внутреннему шёпоту, тихо и робко подтверждающему по временам уникальность ему отпущенного шанса, но и кратковременье земного его протяжения, найдёт нечто уникально-щемящее для самого себя, размышляя о таких личностях, как покойный Г. С. Померанц, слушая сохранившиеся записи бесед с ним, взирая на его просветлённый лик и возвращаясь мыслями к самому себе и, тем самым, к Источнику того, что мы привыкли называть «самим собой». К Тому, Кто, по словам Благородного Корана, ближе к нам, чем наша собственная ярёмная вена (ср. Каф:16).
Эдгар Лейтан, историк, религиовед

***

Я много думал о том, что о Померанце можно говорить не просто как об общественном деятеле, но именно как о странице в истории отечественной философии, как о глашатае тех или иных идей и даже как о популяризаторе межрелигиозного диалога. ...По видимости, заслуга Померанца состоит в том, что он переломил ситуацию ускоренного, поспешного усвоения терминологии магистральных линий европейской философии, которая и образовывала то, что можно назвать средним уровнем философствования в России.
Александр Марков, на сайте polit.ru

***

Григорий Соломонович, конечно, был совершенно необыкновенным человеком. Существуют писатели, художники, мыслители, но он был уникальным человеком.
Мы познакомились очень давно – где-то в 60-х годах. У нас тогда была дача на станции Отдых. И там же Александр меня познакомил с Григорием Соломоновичем. Я до сих пор помню, что они там ходили, беседовали, а потом Александр пришел и сказал, что вот сейчас к вечеру они пошли молиться на закате. Это было так неожиданно...
Потом несколько раз пересекались. Я сейчас не говорю о книжках, а просто о личных впечатлениях. Когда у нас были небольшие кружки приходские по изучению Писания и прочее, мы пригласили как раз Григория Соломоновича, чтобы он рассказал нам о дзен-буддизме. И это была очень интересная живая лекция. Я до сих пор помню ее содержание, потому что он как-то этот мир приблизил к нам.
В его книге «Великие религии мира» мы видим широкий подход Померанца к религиозному опыту, к религиозному переживанию. Он все время пытался осмыслить, какое место занимает традиция. Помню его высказывание, что буквальное следование традиции может привести в тупик. Но без традиции человек не может приобрести духовный опыт. Поэтому у него был противоречивый, с одной стороны, подход, а, с другой стороны, такая широта, которую очень редко встретишь.
Конечно, его книги, в которых он рассказывает о своем подходе, уникальны – я не могу найти никаких других сравнений. Поэтому это потеря для нашей культуры и религиозного горизонта очень значительна.
Павел Мень, президент Фонда имени о. Александра Меня

***

Один из драгоценнейших Учителей моих, Григорий Соломонович Померанц, Человек глубины, полноты и высоты Духа и культуры, более полувека влияющий на умы и души нескольких поколений мыслящих людей России, 16 февраля 2013 года, за месяц до своего 95-летия, закончил свой Достойнейший Путь на Земле.
Печаль светла, ибо во всей долготе дней, щедро отпущенных и благословенно прожитых, столько Благородства и Красоты, Мудрости и Нежности, Мужественного Выстаивания, Смелости и Свободы, Созидания и Созвучия с Божественной Волей, что мы просто залиты Светом, вдохновлены самым прекрасным примером и планкой выстраивания себя, лучшего варианта своей жизни сквозь любые бури эпох.
– Кем ты хочешь быть?
– Самим собой, – поразив советских школьных учителей в 30-е годы 20 века в России, написал юный Григорий Померанц.
И стал самим собой – Тем, Кем можно стать, думая всем собой,
Чувствуя всем собой,
Сострадая всем собой,
Обретая и даря всем собой,
Уча без поучения, но исповедально – всем собой
Любя всем собой.
Ирина Мясковская, поэт

***

Сложно говорить о Григории Померанце, невероятно сложно. Его надо читать, слушать, всматриваться в его глаза. (...) Судьба диссидента, похожая на судьбы многих свободомыслящих людей в тоталитарном обществе. Война, лагерь, уничтоженная диссертация, сорвана вторая попытка защиты диссертации, полуподпольные философско-исторические и политэкономические семинары с единомышленниками, лекции и статьи по востоковедению и сравнительной культурологии, самиздат и тамиздат тех работ, которые нельзя было напечатать в Советском Союзе, внимание КГБ, арест архива, послеперестроечный интерес к его философскому мировоззрению, лекции, книги. Правда не было эмиграции ни внешней, ни внутренней… И хотя термин “внутренняя эмиграция” встречается в его работах 60-х годов, он сам внутренние поиски всегда выносил наружу в виде статей, бесед, лекций. Наверное все это и позволяло ему находить слова, образы, метафоры, чтобы говорить о несказанном, непознаваемом, глубинном.
Читать полный текст отклика...
Селена, на форуме программы "Серебряные нити"

***

Тебя охватывает ощущение какого-то тихого благодарного счастья, когда ты находишься рядом с живым свидетельством длинной, осмысленной, чистой жизни.
Авдотья Смирнова, кинорежиссер, телеведущая

***

Григорий Соломонович владел истинными ценностями. Он прикоснулся к вечности. Он, видимо, сделал хороший глоток небесного живительного напитка. Он видел Божий мир, он познавал Божий мир, и он возвещал миру мир. «Блаженны миротворцы» . Душа Померанца была родником, источающим воду живую в нашу пустыню. Его не попалил огонь ненависти. Его не захватил водоворот пустой политической суеты. Он прошёл свой долгий жизненный путь над эпохой. Ни ГУЛАГ, ни претензии идеологов пустоты, обладающих властью в годы его активного труда, ни слава, ни боль одиночества, не поколебали его убеждений. Таких людей в нашей российской истории не припомню.
Для меня его величие в этой необъяснимой свободе. Свободе его мысли. Свободе его совести. Свободе его воли. Мне понравилось слово Александра Архангельского, написавшего в связи с кончиной Григория Соломоновича: «Прошел войну, именно там, рядом со смертью, пережил встречу с вечностью, и больше ни о чем думать, ни о чем говорить, ни о чем писать не хотел, да и не мог. Только о главном...»
В том и величие Григория Соломоновича, что он Вечность, недоступную, у народа Российского уворованную, всею своей жизнью пытался вернуть своему народу. Вернуть вечность нам, доныне занятым поеданием друг друга.
Юрий Сипко, экс-председатель Российского союза ЕХБ, пастор

***

…удивительное дело: и патриарх в обращении почти буквально использует его мысли об интеллигенции.
И экуменоборец Кураев признавался, что Померанц в значительной степени повлиял на развитие его мышления.
Может быть за кажущейся субъективностью и необязательностью суждений Г.П. (…) кроется какое-то особое умение видеть главное, когда детали и факты скорее облачают это видение, чем становятся самодовлеющими предметами исследования.
Востребованность сегодня, казалось бы, далеких от популярности мыслей почти столетнего старца просто поражает.
Просто Соня, из комментариев на форуме

***

...Щепоть бытия разжимается, и жизнь понемногу из неё ссыпается.
Но чем меньше становится плоть – тем глубже Дух.
Ещё немного – и Пространство прорвёт хрупкую преграду плоти, затопит его целиком, и он станет одним целым с Единым миром.
Он поднимает веки, а за ними – века! А из самого мелкого мизинца – перстня судьбы! – ток, который в состоянии подзарядить любую блуждающую душу.
И вся его лёгкость эльфа – воплощение бессмертия, то самое сияние в конце всех тоннелей.
Невыносима мысль,что ЗА ним уже никто не придёт, он – последний в этом, казавшемся бесконечным, ряду.
Он просит называть его Мыслителем, а я бы сказала: он – сама мысль!..
Светлана Сурина, литератор

***

Григорий Померанц был человеком выдающегося ума, но, главное, ума – бескорыстного; он думал потому, что у него была насущная потребность думать. Качество это нынче совсем экзотическое.
Александр Тимофеевский, писатель, поэт

***

Из всех ныне живущих духовных людей, тексты которых я читала, Григорий Соломонович – самый ясный и светлый.
Татьяна Толстая, писательница, телеведущая

***

В судьбе этого человека потрясающим, парадоксальным, трагическим образом отразилась судьба страны, всей страны во все этапы ее существования и жизни, фантастическим образом, потому что этот человек прожил очень длинную и невероятно насыщенную жизнь. Я просто очень боюсь скатиться к фальши, говоря об этом человеке, потому что это тот человек, который в наименьшей степени ее заслуживает. Григорий Померанц – человек, который воздействовал на умы миллионов людей, быть может, не прямым, но опосредованным образом, это человек, мысли и слова которого помогали нам становиться чище, умнее, терпеливее, понятливее.
Владислав Флярковский, журналист, ведущий программ на телеканале «Культура»

***

Умер Григорий Соломонович Померанц. Мир его праху – и вечная память! Я никогда с ним не встречался, но чувствовал его духовно близким человеком. Он соединял в себе то, что с таким трудом и срывами удается соединять в России: погруженность в религиозные корни бытия и открытость светской культуре, всеобилию жизни. Он был не столько философом, сколько мудрецом в самом глубоком смысле этого слова. Он принадлежал к той великой когорте мыслителей, которая родилась с Серебряным веком – но с ним не ушла. По невидимой цепочке она передала свое знание, свой опыт веры и искусство сомнения, свой вопль Иова, свой религиозный и мифопоэтический экзистенциализм – бронзовому и железному веку, нашим дням. Л. Шестов – М. Гершензон – Я. Друскин – Я. Голосовкер – Г. Померанц…
Он был на 9 месяцев старше своего главного оппонента А. Солженицынa – и пережил его на 4,5 года. Теперь они высятся над возрастным пространством русской культуры как два патриарха. Один немного не дожил до 90, другой до 95. Все 1980-е годы прошли под знаком полемики между ними, между «соборностью» и «плюрализмом», между «единством» и «свободой», и до сих пор эта полемика, подхваченная множеством крупных и мелких перьев, продолжается и определяет судьбы страны. А между тем многое их сближало: и опыт сталинских лагерей, и диссидентство, и понимание веры как основы жизни. Только для Солженицына, как для ветхозаветного пророка, вера была делом национального самосознания и самостроения, а для Померанца, как для русского экзистенциалиста, – индивидуальным поиском в мировом богатстве религий, точкой взаимонахождения личного и универсального. О чем они теперь будут беседовать в загробной тиши?
Михаил Эпштейн, философ, культуролог, литературовед

***

Григорий Соломонович Померанц был свободным, бесстрашным человеком во всех смыслах этих слов. Он прошел не только через войну и лагерь, но и через противостояние онтологическому злу, тому страху, который лишает человека любви, ощущения Божественной гармонии. Г.С. Померанц искал свой путь постижения Бога, поверх барьеров, поверх заданных путей – через любовь, свободу и «открытость бездне».
Его влияние на философскую и гуманитарную мысль огромно и будет возрастать по мере того, как люди будут искать самостоятельных путей к истине и свободе.
Быть современником Григория Соломоновича Померанца – честь.
Григорий Явлинский, политический деятель, экономист