"Наемный Бог"

отрывки из новой книги

Кольт в декольте

из бесед о гипнозе

-– Как далеко может зайти гипнотическое овладение личностью?
Реально ли преступное использование гипноза?

– Вопрос этот пенился и кипел в Европе еще в позапрошлом веке, после нашумевших французских процессов об изнасилованиях под гипнозом. Выяснялось тогда, как правило, что одна из двух составляющих преступления прискорбно отсутствовала: либо гипноза не было, либо не было изнасилования.

Однако ни публику, ни гипнотизеров это не успокаивало. Последние стремились, естественно, доказать, что гипноз – безопаснейшее из чудес, и не содержит в себе угрозы ничьей добродетели. Публика, как всегда, требовала сенсаций и соглашалась лишь с невозможным.

Вот эпизод из сеанса-лекции знаменитого французского гипнотизера месье Коке.

«Любая личность в гипнозе остается самою собой. Вы хотите доказательств?.. Смотрите: вот дама-сомнамбула. Она полностью подчиняется моей воле. Вот пузырек чернил. Я внушаю даме вылить чернила себе в декольте... Смотрите: чернила уже льются, но мимо цели!.. И так будет всегда, она будет слушаться меня, но упорно промахиваться... Попробуйте теперь вы, молодой человек из зала, вылить остаток этих чернил на элегантное платье дамы, а я внушу ей, что это лучшие французские духи... Ха-ха-ха, пощечина, извините, все правильно!..”

Дав той же даме в руку игральную карту и внушив: “Это нож”, Коке приказывает: «Заколите меня, убейте». Внушение выполняется моментально: дама вонзает «нож» с яростью прямо в сердце гипнотизеру, и тот театрально падает. Дама стоит с каменным лицом, неподвижно. Коке поднимается и дает ей настоящий кинжал. Повторяет приказ. Дама замахивается и наносит удар, но кинжал выпадает у нее из руки. Дама бросается навзничь, бьется в истерике.

Как это понимать, как истолковать?.. Для меня, проведшего не одну сотню гипносеансов, прозрачно ясно, что эта дама, которую демонстрировал мсье Коке, была не сомнабулой, а псевдосомнамбулой. Транс имел место, но был частичным, поверхностным, диссоциирующим – расщепляющим, разъединяющим личность. В человеке в этот момент действуют два сознания одновременно: внушенное, «виртуальное» – и реальное, собственное. Такой подвид транса на массовых сеансах обычен для некоей части публики; как правило, впадают в него инфантильные истероиды обоих полов. В гипнозе они получают вожделенную искусственную свободу, как в в детской игре или в Интернете, и всячески в ней разряжаются, отыгрываются, отрываются, что только не вытворяют, и иногда талантливо! Но контроль сохраняется. Одно дело убить понарошку, другое – по-настоящему...

Полный, интегративный транс захватывает психику целиком, до последних глубин. Настоящий сомнамбул все сделает по-настоящему, по-настоящему и убьет, безо всяких истерик. Дело гипнотизера – только оформить внушение так, чтобы оно не показалось преступным; либо – другой способ – произвести гипнотическое перевоплощение личности, вставить иное «я».

Германский врач Кауфман дал загипнотизированному юноше пистолет, велел выйти на улицу и убить первого попавшегося полицейского. Внушение было выполнено немедленно. Патрон был холостым, полицейский не пострадал, но шуму поднялось много. Кауфмана привлекли к суду и приговорили к мелкому штрафу. Доктор настаивал, что его эксперимент имеет великое научное и историческое значение, ибо решает вопрос о возможности преступной гипнотизации положительно и служит предостережением для последующих поколений. Ему возражали: ваш эксперимент несерьезен, это просто психологическое хулиганство; у вашего испытуемого наверняка оставалась уверенность в том, что убийства произойти не может; его поступок диктовался верой в нравственный авторитет доктора, он не допускал мысли, что врач может толкнуть его на убийство. Вот именно, отвечал Кауфман. Мысли не допускал, а убийство совершить мог.

– Вы говорили, что внушение действует сильнее всего, когда оно незаметно, когда не воспринимается как внушение. И гипноз, говорили вы, может быть незаметным, и это гипноз сильнейший... А можно ли загипнотизировать человека против его воли, насильственно, когда человек знает, что его гипнотизируют, хочет сопротивляться, но не может?..

– Да, можно. Однако смотря кого, как, когда...Среднего школьника, отрока лет от семи до тринадцати гипнотизер средней руки загипнотизирует запросто при любом первоначальном сопротивлении. Подростка – уже труднее. Студента еще труднее. Солдата или милиционера – полегче. Депутата Государственной Думы – сугубо смотря кого... Внушаемость людей очень различна, и количественно, и качественно, очень колеблема, переменчива. Много значат и возраст, и интеллект, и развитие личности, и характер, и здоровье и жизненное положение человека, и социально-психологическая ситуация, и погода... Одно дело сеанс индивидуальный, другое – групповой, третье – массовый...

В двадцатых годах двадцатого века доктор Гейденгайм экспериментально гипнотизировал роту немецких солдат. Под страхом строгого наказания начальство запретило им засыпать. Некоторые из солдат, процентов семнадцать, уснули. Можно догадываться: впали в гипноз те, на кого приказ “ни в коем случае не засыпать” оказал парадоксальное внушающее воздействие: раз так приказывают, значит, действительно будет что-то серьезное, сильное... Одни заснули с испугу, другие, быть может, из внутреннего противоречия или даже подсознательного желания наказания. В любом случае сработал закон, который я изучил в специальных экспериментах и именую Рассеивающе-Сливающим Законом Психостатистики.

Закон этот, весьма широкий, важный для бизнеса, культуры, политики и иных сфер, обеспечивает возрастание малого в большом, а в пределе – превращение малого в великое.

Если бы Гейденгайм гипнотизировал не роту, а взвод, запрет начальства сработал бы более эффективно. Еще надежнее он подействовал бы, если бы солдат было не более пяти, а если бы только трое – почти наверняка стопроцентно, то есть, у гипнотизера, скорее всего, ничего не вышло бы. Зато полк дал бы Гейденгайму результат уже порядка пятидесяти процентов в его пользу...

Объясняется это не только тем, что люди с повышенной внушаемостью (гипнабельностью) всегда составляют определенный процент (динамический слой) населения, и обнаружение их в большой массе статистически вероятнее, чем в малом числе. Дело еще и в том, что каждый загипнотизированный (и вовсе не обязательно спящий!..) воздействует своим состоянием на еще не загипнотизированных и сам по себе становится мощным гипнотизером, проводником единой внушающей воли... Все это подлежит точному математическому расчету. Чем больше таких рассеивающихся-сливающихся проводников на единицу времени и пространства, и чем больше численная масса аудитории, тем быстрее и сильнее идет в ней цепная реакция повышения внушаемости.

Вот зачем шоу-бизнесмены обязательно притаскивают на концерты очередной своей раскручиваемой звезды оплачиваемые команды т.н. клакеров – аплодисментщиков-крикунов, возбуждающих зал, а опытные организаторы массовых продаж устраивают из них спектали, где первоначально процесс запускается подставными лицами, а затем уж идет, с нарастающим ажиотажем, сам по себе. То же, в целом, относимо к организации любого массового процесса; множество частностей, различные тонкости я сейчас раскрывать не буду.

– А в вашей гипнотической практике случалось ли вам преодолевать сопротивление гипнотизируемых?

– Разумеется. Гипнотизация – это завоевание. Энная доля сопротивления, сознательного или подсознательного, есть почти всегда и у каждого; сопротивление вполне может и сочетаться с желанием, даже сильным желанием быть загипнотизированным... Двойственность, да, иногда и до степени внутреннего конфликта. Для человека это обычно.

Работая с пациентами, я стараюсь такую двойственность сперва разглядеть и понять конкретно ее мотвационные составляющие, произвожу, то есть, оперативный анализ психики, и только затем, если требуется, нахожу способы обхода сопротивления – не лобового переламывания, обращаю внимание – а обхода.

Но на массовых сеансах, которые проводил во времена оны, случалось и пробивать тараном...

Припоминаю сеанс, проводившийся в стенах некоего секретного учреждения. Приглашение выступить там мне устроил один вхожий приятель. Прислали машину и не сказали куда везут. Пообещали заплатить скромную, но очень нелишнюю на тот момент денежку. На проходной долго и вдумчиво проверяли соответствие паспорта с физиономией и что-то еще, еще и еще строгие люди в военной форме. Я начал догадываться, куда попал... В зале вперемешку сидели военные офицерских чинов и товарищи в штатском. Атмосфера висела какая-то мыловаренная, я сказал бы, подспудно-нервическая и потливая...

С первой секунды понял: товарищи в военном и в штатском хотят как можно больше узнать о гипнозе – а то, что я знаменитый, великий и могучий гипнотизер, им известно даже лучше, чем мне. Товарищи не против того, чтобы возможности гипноза мною отчасти продемонстрировались и на них самих. Но... ОТЧАСТИ.

Когда работаешь с залом, чувствуешь народ совокупно-раздельно, как водную поверхность с волнами, которые могут быть такими или эдакими, но в преобладающей массе более или менее соответствуют общему состоянию стихии, баллу волнения... Озерцо этого зала ощущалось каким-то черно-дырявым, с зияющими воронками. Товарищи и хотели гипноза, и боялись его, и чем больше хотели, тем больше боялись, чем больше боялись, тем больше хотели...

Еще во время предваряющего монолога я заловил пару-тройку таких физий в передних рядах, от одного взгляда которых ощущаешь себя уже в КПЗ. Были, конечно, и другие глаза, любопытные, благожелательные, нормальные; но эти, кэпэзэшные, уж очень взбодрили, почти до состояния шаровой молнии.

Сеанс повел жестко, голос гремел... Держитесь, товарищи, и запоминайте.

...На сцене десятка два военштатских и штатсковоенных. Часть из них, уже затрансюканных, я выволок – именно так – из зала, а часть подвалила сама, я заранее оговорил такую возможность, чтобы добровольные или недобровольные наблюдатели могли нос к носу видеть, что происходит с остальными. (Впрочем, всегда и не в кагэбэшной аудитории находятся нежелающие верить глазам своим. Даже если эти глаза по гипнотическому приказу закрываются сами и открыться не могут...Да, это была, можно уже раскрыть страшный секрет, аудитория Высшей Школы КГБ. Наверное, правильно и хорошо вышло, что я не знал об этом заранее. )

Ни одного истероида, все очень тихо... Двух резидентов-притворщиков с дрожащими веками и прерывистым дыханием выпроваживаю со сцены сразу и грозно. Спящие в зале пребывают в основном в так называемом летаргическом трансе: в теле неодолимая тяжесть, не двинуться, не шевельнуть ни веком, ни языком, но сознание происходящего теплится... А на сцене у всех поголовно каменная застылость мышц, судорожная зажимная скованность – в трансе все, но внутренняя тревога зашкаливает...Чтобы показать фокус-покусы, придется всех вас, голубчиков, подрастрясти и подрастопить методом групповой инфантилизации и взаимоиндукции – нутес-ка!

– Взяться всем дружно за руки! Как в детском саду!.. Ну-ка, марш гуськом!.. А теперь ползком... А теперь попрыгали, ребятки, попрыгали!.. Стоп – ВСЕМ СПАТЬ!!!... А теперь – глазки остаются закрытыми! – построиться парами...

«Если этот жид загипнотизирует Васюка, х(..) он у меня подполковника получит.» Эту фразу (за буквальную точность приведения основных параметров можно ручаться) сдержанно произнес сидевший рядом с моим приятелем офицер в чине полковника, обращаясь к соседу в таком же чине.

Я услышать, понятно, не мог; приятелю же стало не по себе, спешно передал мне записульку

« ТЫ ТАМ ПОЛЕГЧЕ, А ТО НА(.)БУТ». Но было поздно, ибо к моменту этому Жид (пускай так, хотя   только отчасти) загипнотизировал Васюка уже окончательно и бесповоротно. Да и не понял, войдя в раж, от кого и о чем в записульке речь, осерчал...

Товарищ Васюк, майор госбезопасности, после инфант-разминки проявил лучшие сомнабулические качества врожденного отличника боевой и политической подготовки. Открытыми немигающими глазами с неподвижно расширенными зрачками смотрел на Жида как на всемогущего бога, начальника и отца в триединой ипостаси.

Пустил Папа Жид мальчика Васюка поиграть в песочницу, потом на солнышке на морском бережку разрешил погреться. На солнышке стало жарко, Васюк снял свой майорский китель, хотел раздеваться дальше, но Папа Жид не позволил, внушение переменил, превратил в маленькую собачку. Васюк отчасти погавкал, отчасти хвостиком повилял. Незатрансюканную (пятидесятипроцентную приблизительно) часть зала это привело в трепетный ужас. Собачке велели СПАТЬ – свернулась калачиком. Когда разбудили и разрешили стать опять майором госбезопасности Васюком – ничегошеньки вспомнить, конечно, не удалось...

Простите, товарищ майор, я ведь не знал, что гипнотизюкаю вас на глазах у начальства, знал бы – гипнотизюкнул бы и его, чтоб в чине повысил. А товарищ полковник жидом пусть не обзывается и на три буквы не посылает, я это тоже умею…

– Были ли у вас после этого сеанса какие-либо неприятности?

– Не то что бы неприятности, но кое-какие знаковые явления. Установили постоянное прослушивание телефона. Дали негласное распоряжение не увеличивать тиражи книг. Активизировался один весьма вхожий, внимательный и сердечный приятель, из журналистов, пасший меня несколько лет подряд. Участились придирки со стороны милиции... Но прямым образом трогать боялись, ибо, как сообщил мне тот же весьма вхожий, в осведомленных кругах циркулировала информация, что Леви одним взглядом, без слов, может не только от импотенции вылечить, но и наоборот.

– А на самом деле?..

– Я эту информацию не опровергал...